ЛОВ СЕМГИ
из книги С.B.Максимова "Год на севере"
| Переход на страницу
1
2
3
4
5
6
|
5
Устройство самого большого из беломорских заборов, построенного на реке Онеге в 17 верстах выше города, у деревни Подпорожской волости Каменихи, почти точно такое же, как и всех
других. Здесь вылавливается тот сорт беломорской семги, который
известен в Петербурге под именем порог и считается лучшим, хотя
и ошибочно. Правда, что при опытных руках хозяина его, засол
этой семги делается добросовестно и с некоторым знанием дела,
но сама рыба в долгом пути по Белому морю заметно тощает,
хотя, в то же время, и любит эту реку, в высшей степени порожистую, в сухую воду кажущуюся с берега как бы вплотную забросанной огромными камнями, сплошным каменным мостом.
Здесь меньший приход рыбы (особенно заметный в последнее
время) объясняют тем, что пугает ее шумом пароход компании,
буксирующий романовки, нагруженные лесом и досками.
Вот вся разница сортов беломорской семги, пускаемой в продажу и известной под именем тех рек, где она вылавливается.
Семга-порог с лучшим засолом и таким же плотным, твердым
мясом, как умба; варзуга — мясо заметно нежнее, а осенняя почитается лучшей из всех сортов беломорских; кола — вылавливаемая по Мурманскому берегу, могла бы быть лучшей, но солится
так скупо и небрежно, что расходится только между простым
народом, а в Петербург доставляется почти окончательно негодной,
в рогожах, мороженой, потерявшей свой цвет, сок и нежный вкус.
Поньгама и Кандалакша — худшие из сортов этой рыбы. Поной —
сухая, без жиру. Мезень — также, и притом последняя мало вывозится из губернии. Нежную, мягкую, с белым жиром между каж-
дым слоем мяса, печорскую семгу можно почитать самым лучшим
сортом этой рыбьей породы. Столько же неуменье солить, сколько
и необыкновенная нежность печорской семги лишает обе столицы
возможности употреблять в пищу эту рыбу. Она, отливающая
нежным розовым цветом, попадается иногда на архангельском
рынке, но и здесь стоит в низкой цене, затем что скоро покрывается ржавчиной и горкнет, тогда как умба, варзуга и порог
способны долго хранить свой засол, не теряя вкуса, вида и даже
красного цвета.
Рыбы достаточно для десяти вершей, которые на р. Онеге
уже заменяются особыми сетками — мерёжками. Вот все устройство этой мережки: она не иное что, как сетка, сплетенная из довольно толстых ниток и натянутая полотном на 8 и более обручьев,
к которым и бывает прикреплена, представляя вид (в растянутой
фигуре) конуса. Часть сети между обручьями называется жиро
(стало быть, всех жир в мережке 7). В первом жире, самом широком, 20 ячей; от второго жира идут по 18 ячей; в последнем,
или в вершине конуса, называемом кутковым жиром, уже 60 ячей
и ячеи эти плетутся чаще. При основании мережки, у первого
жира, привязывается другая сетка, называемая нагожье — род
мешка, где и оставляется отверстие для входа рыбы. Вершина
конуса, или последнего, куткового жира, привязывается веревками
к кольям; отверстие обращается стороной к морю; вся мережка
плавает в воде боком. Для того, чтобы вошедшая рыба
не могла выйти назад, внутри конуса привязывается меньший
конус, здесь называемый языком или горлом (килесами по Свири).
В мережки эти на Соловецких островах вместе с рыбой заходит
также и нерьпа, увлекаемая легкой добычей любимой пищи. Мережки бывают большие (с 12 жирами) и маленькие (от 3—6 жир);
в последних бывает по два горла, вместо одного, как у больших
мережек. Забор и в Подпорожье точно так же тянется через всю
реку слишком на трехсотсаженном пространстве. В заборе этом
также отверстия, называемые ямегой, которые точно таким же
образом заставляются широким основанием мережки — конусообразной сеткой, распяленной на шести обручах, величина которых постепенно уменьшается к вершине. Внутри мережки укрепляется на веревках тот же язык, как и в поньгамской верше, как
и во всех других мережках, употребляемых и на Ладожском,
и на Онежском озерах, и на Волге, и во всех других реках России.
Для того, чтобы распялить мережку и держать ее в наклонно-
висячем положении в воде, к вершине ее прикрепляется кольцо,
свободно вращающееся на колу, называемом кутовым. Кол этот
вбивается в дно реки в том расстоянии от забора, насколько
вытягиваются сетки мережки (саженях в трех обыкновенно).
Мережка вытаскивается вся вместе с рыбой на так называемое
смотровое судно, похожее на архангельскую завозню или на волжский дощаник — нос его острый, корма усеченная отвесно, с широким бортом. В то время, когда вытащена мережка, отверстие
забора, или ямега, заставляется рамой с сеткой, или так называемым запуском. Вытащенную мережку обыкновенно обивают сначала палками от пены и наносных трав и щепок и потом уже рукой
вытаскивают рыбу, кротят и убирают ее на том же смотровом
судне. Для этой операции необходимы четыре человека, из которых
трое в лодке вынимают пяло мережки (т. е. ближние к забору
части его), четвертый зацепляет багром и тянет голову, кут сети;
бабы очищают ее от наплывной дряни. В мережки попадаются
вместе с семгой сиги, камбалы, даже щуки и налимы. Забор утвержден на тех же слегах с камнями, которые, в свою очередь, лежат
на козлах, запущенных уже в воду. Лет тому 50 назад по Онеге
настроено было до пяти заборов; теперь все они заменены одним.
Для починки забора, который успевает-таки не один десяток
раз в течение лета промыть вода, употребляются те же работники,
которые по этому случаю и называются бродчиками. Они получают
особую плату и, кроме того, должны быть искусными. На подпорожском заборе таких бродчиков (бродчиков оттого, что река
Онега в том месте довольно мелка) четыре и один заборщик, на
ответственности которого лежит постройка самого забора (в Умбе
бродчики носят уже прямое название водолазов). Он самый старший
между рабочими; он же добывает рыбу из тальников, наблюдает
за ее солением и продажей. Он хранит вырученные деньги и расходует их по требованию и задачам промысла. При постройке
забора — его дело сообразить ломаную линию всего забора, указать, как перегородить реку кольями, т. е. «забирать реку» (отсюда
и слово «забор», сменившее общее название «закол»). Он соразмеряет расстояние свай одна от другой на маховые сажени и наклоны рядов их, направленных по течению реки и против течения,
указывает, сколько валить на мосты каменья или тюлетней. Он
и в ответе, если забор снесет прежде времени, когда он мог бы
начать свою службу. Забор строят в Умбе человек 18, которые
иногда бьются около него недели три и более. При строении забора обыкновенно сплачиваются вместе два карбаса для удобства
производства работ. Между карбасами аршина на полтора оставляется промежуток, на который накладывают лесину, сплачивающую карбасы; бревна и доски кладут в самый карбас. Но так как
верхние слеги остаются на всю зиму нетронутыми, то все дело,
стало быть, состоит в том, чтобы загородить все свободное под ними пространство тальей. А чтобы вбивать эти колья
в дно, употребляют киюру — тяжелый камень (в полпуда весом),
оплетенный вичьем. Талья эта, простоявшая весну, лето и осень,
на зиму (после Покрова через неделю) опять убирается вместе
с вершами. Таких мастеров во всей деревне Умбе нашлось только
трое.
|
