ЛОВ СЕМГИ
из книги С.B.Максимова "Год на севере"
| Переход на страницу
1
2
3
4
5
6
|
6
На моих глазах, для примера, опускались они в воду в шерстяных фуфайках (из которых они вбирают в себя свежий воздух)
и с быстротой той же семги плыли по направлению забора, около
тальи, хватаясь одной рукой за эту талью, а другой, правой, нащупывая дно реки. В том месте, где замечалось просеченное водой
отверстие, водолазы выставали из воды и, принявши с мостин
хворост и камень, снова бросались в воду, починяли прореху
и опять бежали вперед искать новой. Один из этих водолазов
пробыл в воде 10 минут, и, вероятно, не столько при помощи
шерстяной фуфайки, сколько по давнишней привычке. Этот, например, уже двадцать пять лет правил должность починщика
забора.
Осенью, когда начнутся сильные бури в море, которые так
любит семга, как будто находя в борьбе с волнами все свое удовольствие, всю жизнь и легкую возможность животного проявления,
семгу ловят поездом, одинаково днем и ночью и одинаковым путем,
как и везде. Едут против воды две лодки и за длинные веревки
тянут сеть (вроде мешка, сажен до 2 печатных длиной и в окол
(кругом) сажен до трех с половиной). В конце сети на двух углах
привязаны камни, называемые пундами, зашитые в кожу для
того, чтобы не шершили о дно и не пугали бы таким образом рыбу.
Коршик (всегда мужчина) держит поезд, носовщик (всегда женщина) гребет веслами. Рыба, попадая в сеть, дергает ее и веревки
в руках кормщиков или часто поднимается с сетью вверх и серебрится у поверхности воды. Для этих поездов, например, река
Варзуга уже разделена на участки для каждого семейства особенно, и поездов таких в один час осеннего рыбного времени ездит
больше десятка, и притом на каждый из них рыбы попадает, как
говорят, так много, что едва успевают кротить (в один запуск
иногда пудов до десяти). Конечно, бывает, что тянут сеть и ничего
не вытащат. Так случилось один раз на моих глазах. Я спросил:
отчего это? — мне отвечали:
— А уж бог не даст, так и не вытянешь.
Но точно так же, как и заборы,— во все лето и осень стоят
запущенными у прибрежьев Терского берега разные роды снастей,
имеющих различные названия, смотря по расположению сети
на воде. Так, например, около Кузомени (и только исключительно
в этих местах) употребляются так называемые тайники, т. е. сеть
точно с таким же расположением в воде и в такой же фигуре,
какую имеет тайник варзужского забора. Для того, чтобы сеть
не могло унести течение или волнение моря, она прикрепляется
ко дну моря на веревках, к концам которых привязываются опять-
таки каменные якори, оплетенные берестой, а для того, чтобы
сеть держалась в отвесно-стоячем положении на воде, к тем же
якорным веревкам (симкам) привязываются кубаса — деревянные
дощечки овальной формы, в некоторых случаях берестяные поплавки и так называемые ловдусы — четыре дощечки, сплощенные
в перпендикулярном положении друг к другу. Таких якорей и таких кубасов или ловдусов на всем заводе (на целом тайнике)
бывает до десяти. Весь тайник держится вблизи берега на дреке.
Тайник делится на две части, отделенные одна от другой
стеной сетки, которая идет к берегу с одной стороны и соединяется с задней морской стороной самого тайника. По обеим сторонам
этой стены оставляется небольшое отверстие, свободное пространство для прохода рыбы, которая идет, после захода в сеть,
огибом вдоль стены завода и затем входит в сам тайник, т. е.
в те две части завода, которые выгорожены новыми двумя стенами
сетки. Отсюда рыба не может выйти назад, имея только одну
возможность перейти из одного угла тайника в другой (углов
этих и здесь, так же как и в заборе, пять). Если таким образом
много наберется в тайнике рыбы, она не замедлит «торгать»
сетку, качать веревки кибаса и, наконец, сторожевую веревку,
которая протянута от береговой стены на берег, на глаза очередного сторожевого рыбака (большей частью бабы или мальчика).
Сторож кричит в ближнюю избушку общим приветом: «Бог в помощь», или «Бог послал». Рыбаки садятся в карбас, вытягивают
на него весь завод до той поры, пока не покажется первый кут
(дальний мешок сети), в который заберется вся зашедшая
в тайник рыба; затем приступают к высматриванию второго тайника завода, в котором находят тот же кут и также полный рыбы.
В хорошие, уловные годы вынимают таким образом семги из одного
тайника от 40 пудов до 50-ти. Тем же путем опускают опять тайник
в море и на следующие полусутки, бросая сначала кут, затем
стены правого тайника (которые сидят в воде в вышину на две
сажени), наконец левого, и так же тянут и укрепляют веревку
на берегу по окончательном запуске завода, и так же, оставляя
чередового сторожа, идут в избу. Здесь или спят, если хватает
еще силы на то, или на тюрике плетут сети и потом коптят их
на самом легком огне в красный цвет для того, чтобы не разъедала
потом соленая вода прядева и держалось бы оно на воде, а не
тонуло.
По отмелым берегам Терского берега для подъема из воды
семожьих сетей употребляются особого устройства полати, называемые юриками. Они же заменяют на этот раз и сторожевые
избы. На этих полатях, под рогожным навесом (от дождя и ветра),
обращенным открытой стороной к морю, также сидят и сторожат
рыбу трое рыбаков, способных общими силами вытаскивать и обчищать семожью сеть. Полати эти не что иное, как дощатый помост, утвержденный над водой (иногда в полуторах и двух верстах
от берега) на четырех бревнах ногами. Над полатями этими делаются перильца, называемые ведилками, и на них вешается
рогожка, предохраняющая сторожей от непогодей. От этих же
полатей идет наклонно в море род лесенки с частыми перекладинами, утвержденными также на двух бревнах (юричинах).
По этой наклонной лесенке, или собственно юрикам, и вытягивают
сеть после того, как в ней сделается приметной рыба (летом)
или когда взыграет она над поверхностью (выскочит и всплеснется
в ненастную, осеннюю погоду). Сеть тянут по юрикам на полатях
двумя веревками, из которых одна называется клечью (в Кашка-
ранцах) и ужищем (в стороне к Поною); другая веревка называется бережник и бывает всегда тоньше первой. Рыбу из матицы
(после того уже, когда всю остальную часть завода вытянут на
полати) выбирают в карбас уже у воды при основании юриков
или юричной лестницы. Сеть, при таком устройстве, укрепляется
обыкновенно в глуби моря на деревянном крюке, который и вытягивают потом вместе с ней.
Дальнейшее расположение в воде семожьих сетей во всех
других местах беломорского прибрежья многим уже не отличается
от рассказанных выше. Вся хитрость расположения заводов состоит в том, чтоб стены сети приходились где-нибудь под углом
и чтобы в этом углу непременно был кутовой мешок, в который
могла бы войти рыба для окончательной гибели. Здесь она не
может повернуться и ни в каком случае не сумеет выйти назад.
По разным местностям и расположение сетей носит разное название, помимо тайников и заборов. Так, например, по всему
Корельскому и Поморскому берегу ловят семгу гарвами, именем
которых называют то же расположение в воде сети, какое употребляется и на Терском берегу, с ничтожными видоизменениями,
цель которых та, чтобы семга, попавши в завод, могла объячеиться,
т. е. запутаться в ячеях сети. Хобот, или высота, запущенной
в море стены завода, на этот раз называемого переметом,
бывает до трех сажен. В Мезени этот же снаряд употребляется
на местах, покрывающихся водой при приливе и осыхающих при
отливе. В последнем случае объячеившаяся, запутавшаяся головой
и передними крыльями рыба висит на воздухе (когда прекратится
морской прилив), давая таким образом легкий способ для уборки.
Перемет, находящийся в висячем положении, обыкновенно осматривается возможно чаще, на случай посещения сети этой чайками,
которые в таком случае успевают очистить ее всю, еще далеко
до прибытия рыбаков. То же самое можно встретить и на Печоре,
особенно при устье ее. Вся разница при употреблении этих сетей
для ловли состоит в немногом; так, например, в крайних деревнях Терского берега — Кашкаранцах, Порьегубе (на тоне Иогоконде), Сальнице, около Умбы и в Оленнице сеть, вместо поплавков, укрепляется над водой на так называемых себьях —
деревянных крюках и даже на дреках. В таком случае на верхней
тетиве ее привязано более значительное число поплавков деревянных для того, чтобы сеть опять-таки отвесно держалась на воде.
Замечают одни, что сеть при сёбьях часто заливается водой, чего,
как уверяют, никогда не бывает в то время и в тех местах, где
сеть держится на воде кубасами, как, например, в Кузомени
и Пялице, или голованом, как по Корельскому берегу. Голован
этот не иное что, как деревянный чурбан, который держит сеть
над водой в прямом положении и сам в то же время
держится на одном месте каменным якорем.
Зимой весь Терский берег и в то же время Мезенский занимаются так называемой подледной ловлей семги, хотя лов этот
бывает не всегда удачен. Для этой цели прорубают обыкновенно
две проруби в дальнем друг от друга расстоянии (на 10 сажен).
Через эти проруби, при помощи длинных десятисаженных же
шестов и деревянного крюка (норила), пропускают сеть, пронаривают ее под льдом, во всю длину ее, вместе с веревкой. Проноривши сеть, ее утверждают на толстой палке — паине, связанной
с шестом сети вилиной в трех круглых прорубях; четвертую —
по большей части большую и четыреугольную — в том месте,
где придется кут запущенной сети. Эта последняя прорубь называется приволока: через нее нащупывают рыбу в кутовом горле
сети палкой и через нее же вынимают ее на лед. На воде подо
льдом сеть держится опять-таки на тех же берестяных
поплавках — кебриках,— имеющих форму трубочек. Запущенная
таким образом сеть оставляется в воде на несколько суток, и иногда
в пять-шесть дней не дает ни одной рыбы, особенно если долго
тянется морозная, все леденящая зимняя погода.
По Печоре ловят семгу теми же переметами, теми же неводами
(не через всю реку) и, наконец, теми же поплавнями, распускаемыми через всю реку, во всю ее ширину, как уже и было говорено
в своем месте. Предпочитают ловить в бурную погоду также и на
Печоре, как и везде. Замечено около Пустозерска, что в летнюю
пору семга предпочитает плавать по мелям затем, чтобы тереться
о песок. В это время разъедает ее кожу особое насекомое, называемое семожьим клопом. Если много попадается такой семги
с клопами, то примечают, что осенний улов рыбы будет обильный.
Семга с клопом называется походною: она идет первой из моря
еще в первый раз и вывелась из икры, которая была вымечена
в Печоре.
На реке Мезени для семги в большом ходу те же поплавни,
которые и здесь большей частью принадлежат целому селению,
как, например, терские заборы. Каждая поплавь состоит из девяти
сетей, каждая сеть в 20 сажен длины. Сети эти свирываются, т. е.
сплетаются вместе и образуют таким образом поплавь в 180 сажен
длиной (стоит она обыкновенно от 50 до 100 руб. сер.). Таких
поплавней по всей реке Мезени ходит штук 50 и иногда 70. Каждая
из них сидит в воде на три сажени и держится в отвесном положении при помощи кубасов, пришитых внизу, и поплавков, приделанных вверху к надводной тетиве или веревке. С каждой
поплавней ездит один карбас с тремя работниками, из которых
один мечет сеть, привязавши ее к трехведерному бочонку — буйку
(на Мезени) и к палкам, имеющим форму креста (по Печоре);
двое других работников правят лодкой: один на веслах, другой
на руле. Выметавши всю сеть, с другим концом ее, противоположным буйку, едут все три работника в том же карбасе против течения и всегда в сильную погоду и преимущественно при мутной
воде. Семга, идущая в эту пору в реки из моря (в котором
в солнечную погоду она любит играть), попадает в ячеи поплавни,
путается в них и иногда вспрыгивает над водой. Рыбаки, не обращая на это никакого внимания, продолжают ехать дальше до тех пор,
пока не притянут сети к оставленному другому концу их с буем.
Ехали бы они и дальше, если бы не могли приплыть в чужой
участок (как это делается на Печоре) или если бы не боялись
того, что быстрина воды может спутать сеть, сильно перекосивши
ее (как это и бывает при сильных морских приливах в реке Мезени). С поплавнями этими выезжают в осеннее время несколько
раз в день, и так в течение 8 и 9 недель кряду.
В реке Двине редко употребляются поплавни, зато в большом
ходу переметы, которые ставятся также и по Мезени, и по Печоре
в довольно значительном числе. Переметы эти утверждаются на
кольях, которые находятся на расстоянии двух сажен один от другого, и преимущественно там, где круты берега. В переметах нет
уже ни кубасов, ни поплавков, одни тетивы. Длина всего этого
снаряда достигает до 15 сажен. Один перемет от другого ставят
на 50 сажен расстояния, и преимущественно на камнях, около
которых, как известно, семга любит тереться. При приливах, когда
чаще идет в реки рыба, переметы эти покрываются водой. Семга,
подходя к ним, путается в ячеях, а при отливе остается в них
и снимается сторожем, который обязан при этом обивать палкой
все наплывные из моря нечистоты. Случается, что при больших
и сильных приливах вода ломает колья и рвет самые переметы,
и точно так же во множестве прилетают чайки похищать рыбу.
Переметами же, поплавнями и неводами (последними по известным всей России приемам) вылавливается семга и на всех других
берегах Белого моря: Зимнем, Летнем, Онежском, Поморском,
Корельском, иногда на Терском и редко, впрочем, на Мурманском.
На Канинском берегу, на островах Колгуеве и Новой Земле попадается особый род семги, меньше ростом, с более нежным мясом
и со всеми теми же привычками и свойствами, какими обладает
сама семга. Это — гольцы (Salmo alpinus; круглее семги, длиной
до 3/4 аршина и весом от 2 до 15 фунтов). Они также любят подниматься вверх по рекам для метания икры, также любят борьбу
с порогами и крутым, сильным течением, также лоншают, т. е.
возвращаются из реки в море с носовым наростом. На этом основании и ловят их теми же способами, т. е. строят небольшие
заборы с деревянными вершами, и точно так же гольцов этих
набивается в каждую вершу так много, что все остальные, задние,
стоят неподвижно большими табунами, уткнувшись головами
в тальи забора. Отсюда их большей частью и добывают просто
саком. Кроме заборов, гольцов ловят еще в невода при устьях
рек. Лучшие вкусом гольцы — новоземельские, вылавливаемые
в незначительном числе и исключительно притом для домашнего
употребления. Вообще голец мелок, шкурка его синеватая с мелкой чешуей. Рыба эта очень вкусна, даже осоленная скупо и дурной
солью.
Так же скупо и, в то же время, так же дурно осаливается на
всех пунктах улова и семга, вопреки огромного требования на эту
рыбу во всех столичных и других рынках России; несмотря на то,
что поморам дозволено приобретение лучшей французской соли
в Норвегии и провоз ее оттуда беспошлинно, соление до сих пор
производится небрежно: рыба солится плохо вычищенная, плохо
промытая, не тотчас по улове, а значительно уже вылежавшаяся,
стало быть потерявшая половину из всего ее лучшего. Купорится
она в нечистых, промозглых, прогорклых бочонках, нечистыми
руками, количеством соли, брошенным наугад, без системы, без
положительного знания, по каким-то вековым предрассудкам
и приметам. Поразительное исключение составляет, может быть,
одна только семга-порог, приготовляемая опрятнее, но и та солится
вместе с костями, нередко в старом рассоле и без помощи селитры,
которая принята за благо во всех других местах Европы. Несмотря,
однако ж, на то, порог-семга солится не заграничной солью, а русской, той же беломорской (с варниц Красной горы) солью. Приготовляемая для Петербурга семга обыкновенно выбиралась из
множества других; для этого употребляли ту, у которой белое
брюхо и фиолетовая спина (красная и синяя, избившаяся о мережку, остается в губернии). Семга бывает величиной от 2 до
6 четвертей, весом от 4 до 80 фунтов; рот у ней небольшой; язык
белый, костеватый, перьев плечных и подбрюшных по два и на
спине и близ прохода по одному. На спине к хвосту замечается
маленькое перышко, обросшее жиром и находящееся как бы в зачаточном состоянии. Хвост рыбы широкий с выемкой; цвет чешуи
темно-синеватый, с серебряным отливом на спине; по бокам светлее
и потому серебристее, с черными пятнами в некоторых местах;
на брюхе цвет по большей части совершенно белый, серебряный.
Обыкновенная цена за пуд 3 и 4 руб., зимой доходит до 5 и выше
руб. сер. Порог — самая дорогая; кола и поной — самая дешевая.
На заборе в Подпорожье принято еще обыкновение прорезать
рыбе ножом крайнее место у хвоста, и это, говорят, особенно важно
при солении, хотя все дело состоит в том, что через этот разрез
рыба скорее осаливается, но и то, может, одним днем раньше,
чем та, у которой хвост забудут или поленятся прорезать.
|
