ЛОВ СЕМГИ
из книги С.B.Максимова "Год на севере"
| Переход на страницу
1
2
3
4
5
6
|
1
Село Кузомень, расположенное на реке Варзуге, в шести
верстах от устья и в двух верстах от моря, выстроилось на песчаном грунте и, в этом отношении, составляет разительное исключение изо всех других беломорских селений, которые все стоят
на граните. С колокольни, недавно выстроенной вновь, можно
видеть всю эту огромную массу песку, обложившего селение со
всех сторон, кроме той, которая прилегает к широкой реке Варзуге — большей из всех рек Терского берега. Окрестное песчаное
поле бесприветно тянется до моря. В редких местах на этой степи
выставляются песчаные холмы, краснея издали своим глинистым
основанием. На редком из этих холмов с трудом держится еще
дряблое деревцо и как будто что-то подле него зеленеет. Мелькает
еще такая же зелень (но неясно) вдали на дальнем горизонте, где,
может быть, уже начинаются леса. Леса идут за селением по берегу реки, на которой качаются на якоре суда; несколько других
белеют парусами. Море, на этот раз, отдает взводнем и валит
на берег одну за другой пенистые, неугомонные волны. Самое
селение кажется довольно большим и выстроенным как будто
недавно. Дома его глядят чисто, приветливо: все почти они выкрыты тесом; редкие, словно бани, врыты до половины
в землю. Печально, как и дома эти, смотрят и те амбарушки, которые прицепились на крутом берегу Варзуги и которым судьба
судила хранить промысловые снасти и во всех беломорских селениях стоять впереди домов на берегу и приветствовать всякого
приезжего прежде всего другого. В Кузомени глубокий, летучий
песок кругом и тот же песок между домами. Кончаясь на этом
берегу реки, он опять начинается в другом и идет бесплодной
степью все дальше и больше в ближнюю лапландскую тундру.
Как черные, непроглядные точки видятся на этом песке ближние
к морю промысловые избушки, салотопенные амбары и проч.,
как и вообще во всех других приморских деревнях Терского берега.
Кузомень отличается от них только той заветной особенностью,
что в ней не встретишь ни единой собаки, тогда как огромные,
желтые животные эти стадами наполняют все другие поморские
селения.
— Отчего же?— спрашивал я у туземцев.
— Не ведутся — места-то у нас, видишь, не такие, не повадные; да и зверь-от этот для нашего края почитай что лишний! —
отвечали одни.
— Место у нас такое сталось,— прибавляли другие,— что
и овец-то как еще бог держит и чем питает: травы у нас нет,
листвы тоже. Скажем тебе — пожалуй, не поверишь,— овца наша
песок ест, пыль глотает; сети ты на виду и не вешай — все
обгрызет, все иссосет; рада-рада, коли тряпочка какая попадется.
Даем им тоже месиво из сельдяных головок в пойле. Да ведь уж
скот, известно, не человек — с однова сыт не бывает, целый день
ест — не наестся. Поедешь в Варзугу — то же увидишь.
Людное, богатое село Варзуга — одно из первых, по времени,
заселений новгородцев по Терскому берегу — ушло на 18 верст
внутрь земли от Кузомени. Везут туда обыкновенно рекой Варзугой в карбасе до того места, которое зовется ямой и выше которого начинаются уже пороги, столь высокие и бойкие, что по ним
нельзя без опасности подниматься в лодке. От ямы дорога идет
узенькой тропинкой по песчаным холмам, иногда довольно высоким,
между дряблыми стволами деревьев и плотно сцепившимися кустами можжевельника. Между деревьями тянутся огромные пространства, покрытые белым мохом. Слева над горами разлеглось неоглядное, ржавое болото; в ложбинах бегут много ручейков, которые
надо переходить вброд или перепрыгивать. К тому же на этот раз
все это пятиверстное пространство надо было проходить с оглядкой: тут, как рассказывали, показывалась медведица с пестуном
и медвежатами и успела даже задавить несколько коров и овец.
По счастию, навстречу попадалось много мужиков, одетых в полотняные колпаки (по-туземному в куколи) от комаров, шедших
со страды со всей беззаботностью и полной безбоязненностью,
|
