Первый раз о Ковде я услышал уже довольно давно, 11 лет назад, в те времена, когда ещё моя первая команда реставраторов-добровольцев каждое лето активно выезжала на Севера для работы на деревянных храмах. Случилось так, что Андрею Котельникову, принявшему вскоре на себя руководство нашей бригадой, довелось познакомиться с достаточно интересной женщиной, учительницей одной из московских школ, Галиной Анатольевной Соколовой. Будучи по своей природе человеком активным и деятельным, Галина Анатольевна, открыв для себя однажды, что есть на севере такое старинное село Ковда, стоящее в замечательном месте на Белом море, с замечательной деревянной церковью XVII века, стала каждое лето вывозить туда своих учеников, устраивая нечто вроде детского лагеря. К тому моменту эти выезды были уже регулярными, а по поводу той самой ковдинской Никольской церкви у нас, казалось, и возник некий взаимный интерес. Дело в том, что состояние церкви усугубляется с каждым годом, она требует серьёзной реставрации, но некому за это взяться. И Андрей сразу же загорелся идеей, чтобы наша бригада приняла в этом деле какое-то участие, хотя бы в консервационных работах. Мы были приглашены в ту самую школу на один из сборов участников ковдинских выездов. Галина Анатольевна рассказывала о Ковде вдохновенно и увлечённо, сопровождая свой рассказ показом слайдов и документальными звуковыми записями. И рассказ был настолько ярким и заразительным, что попасть в Ковду захотелось сразу. Но в итоге ничего не сложилось. Подробностей не знаю, но, по правде говоря, мы с нашим уровнем вряд ли смогли бы сделать что-либо существенно полезное для церкви, там нужна работа профессиональная и высококвалифицированная. К слову сказать, эту церковь осматривал сам Александр Попов, знаменитый реставратор-переборщик “деревяшек”, Галина Анатольевна специально для этого привозила его в Ковду. И Попов тогда высказался однозначно: “Надо перебирать”.

Попасть в Ковду в тот раз не получилось, да и с Галиной Анатольевной связь вскоре была утеряна, однако все эти годы помнить про Ковду я не переставал. И подспудно ожидал момента, когда мне представится возможность оказаться в тех краях. И не только чтобы увидеть интересную церковь. Дело в том, что такие пассионарные люди, как Галина Анатольевна, обычно создают вокруг себя особую атмосферу, окунуться в которую, или даже просто прикоснуться – это уже не так мало…

И сейчас, направляясь туда после стольких лет, я, естественно, не мог быть ни в чём уверен. За эти годы столько всяких событий успело произойти. Страна перевернулась с ног на голову. Собственно, и страны-то той уже нет. Что уж там какой-то детский лагерь в Ковде! Выезжают ли они до сих пор? А если даже и выезжают, то это, разумеется, бывает в конкретные сроки, угадаю ли я, приехав вот так, наугад? Выезжает ли сама Галина Анатольевна? Я, между прочим, за это время напрочь забыл её имя-отчество, мне напомнили уже конкретно на месте.

Село Ковда находится в 12 километрах от одноимённой станции. С этой станции мне потом предстоит ехать дальше. Исходя из этого, самый очевидный вариант – оставить вещи на станции и сходить в село налегке. Все другие варианты, связанные с перетаскиванием рюкзака, всерьёз и не рассматривались. Тем более что их, можно сказать, и нет: автобус в Ковду-село ходит только несколько раз в неделю, и не от Кандалакши, а от одного из посёлков, до которого ещё надо добраться.

По железной дороге от Кандалакши до Ковды километров 80. Электричка это расстояние тащится часа два. На станции Ковда меня ждал сюрприз: вокзал закрыт и кассы нет. Как же я поеду дальше, не имея возможности взять билет? У дежурного по станции мне объяснили, что есть два варианта. Первый – подсесть в общий вагон и билет взять у проводника. Но ехать в общем вагоне ночь и весь следующий день – такая перспектива не вдохновляет. И второй вариант – вечерней шестичасовой электричкой возвратиться обратно до ближайшей станции Княжая и билет взять там. Так, видимо, и придётся сделать. Но тогда время на Ковду сильно сокращается: не целый день, как я думал, а, с учётом дороги туда-обратно, всего часа четыре. А посему мешкать не следует. Вещи можно оставить в домике у дежурного.

До Ковды-деревни лучше идти по старой дороге. Километр вперёд вдоль путей, потом налево через лес. Мимо телевизионной вышки, по лесной каменистой дороге, через болотце, по спинам выступающих из земли гигантских валунов – всего километра 4. Потом пересечь основное шоссе Питер – Мурманск, и дальше дорога становится хорошо укатанной грунтовочкой, по ней ещё 7 километров. Последние три меня подкинули на фургончике двое молодых ребят. Очень приятные и открытые ребята, сами не здешние, живут в городах, один в Ковде строит дом, другой ещё только думает. Узнав, что я сюда приехал посмотреть церковь, один из них быстренько сбегал, взял у кого-то ключи и открыл мне и церковь, и колокольню. От него же я узнал и о том, что меня всю дорогу волновало: московские школьники здесь. Правда, живут в другой части села, за речкой. Туда потом, сначала надо сделать все дела здесь.

До Терского берега отсюда по прямой не так уж и далеко. Однако по многим признакам чувствуется, что это уже совсем другой регион. Например, на улицах здесь с тобой здороваются. По карте это ещё мурманское заполярье, но природа здесь уже вполне карельская: озёра и каменистые речки, холмы и скалы, поросшие мхом. И Белое море. Отгороженные от моря каменистым холмом, стоят у его подножия деревянные церковь и колокольня.

Ковдинская Никольская церковь у Ополовникова датирована 1613 годом. Здесь на месте мне назвали другую дату – 1651 год. На фотографиях я её видел ещё под обшивкой и покрашенной в белый цвет. И оттого она выглядела несколько неказисто, будто бы в футляре. Сейчас обшивка снята, и хотя оставшийся от неё каркас церковь не украшает, зато проявились некоторые изначальные формы.

Церковь средних размеров, одноглавая, клетского типа, с двухуровневой двускатной кровлей основного объёма. Главка не совсем обычной формы: двойная и сильно приплюснутая, покрыта лемехом. Четверик основного объёма расширяется кверху повалами, но только на две боковые стороны – северную и южную. Некогда ему вторила сходной формы алтарная апсида, прямоугольная, с аналогичными повалами на две стороны и перекрытая на два ската под тем же углом. Но впоследствии алтарная часть была надставлена по ширине кусочками брёвен и выведена на уровень северной и южной стен храмовой части. Соответственно, всё пространство под алтарными повалами было заложено. После того, как сняли обшивку, всё это стало видно. С западной стороны к храмовой части примыкает трапезная, немного превосходящая её по ширине и заканчивающаяся небольшим притвором.

С некоторых сторон церковь выглядит хотя и немного скособоченной, но ещё крепкой. Однако это не так. Северная стена, можно сказать, прогнила вся. Действительно здесь требуется полная переборка. Внутри ситуация не лучше: прогнившие развороченные полы, всё свалено в кучу, даже находиться там небезопасно. Колокольня наоборот, выглядит с иголочки, недавно отреставрирована питерцами, шестериковый объём с шатровым завершением, 1705 года постройки.

Что касается жилых домов, то здесь они поинтереснее, чем на Терском. Встречаются самых разных размеров, но преобладают средненькие, в 5-6 окон на фасаде, и для севера довольно низенькие, приземистые, на совсем небольшом подклете. И без явно выраженной хозяйственной части.

Ну вот, кажется, заснял здесь внизу всё, что хотел, теперь можно подняться на холм, обозреть окрестности.

Село Ковда стоит в том месте, где речка Ковда, разливаясь перед своим устьем широким озером, снова из него вытекает и ещё продолжается несколько сот метров по каменистому руслу, после чего впадает в Белое море. А море здесь совсем не такое, как в терских местах. Здесь Кандалакшский залив, или ещё более конкретно – губа Ковда, непосредственно примыкающая к устью речки. Море тихое и спокойное, с цепочкой островов и полоской земли на горизонте. Очень красиво. Это не терское однообразие. Однако красота эта почему-то воспринимается как нечто внешнее. Другое дело – Терский берег, у него обаяние совсем особое. Это мой берег.

На вершине холма стоит старый деревянный крест, как бы на небольшом деревянном постаменте. У Ополовникова в альбоме он значится как захоронение, однако, это сомнительно: кругом камни. Вид на море с островами с крестом на переднем плане сам просится на цветной кадр. Как раз погода подходящая, вот если бы только солнцу сместиться чуть к западу. И я решил съёмку отложить, совершив тем самым большую ошибку с последствиями…

Если по той дороге, что я приехал, пройти дальше, то попадёшь в дальнюю часть села Ковда. Но идти туда желания нет. Времени уже осталось не так много, мне сейчас в другую часть – вон она, за речкой, у самого устья, сплошь дачные домики.

По прямой, кажется, рукой подать, а обходить через мост по дороге – два километра. Лагерь нашёл быстро. Небольшая территория с малюсенькими домиками-времяночками. Ребята разных возрастов, несколько взрослых. В центре костёр, собираются готовить обед. Галины Анатольевны в лагере нет – плавает по морю на лодке с ребятами, учит их грести. Скоро должны вернуться к обеду, имеет смысл подождать.

Допустим, дождусь, а что дальше? Прошло столько времени, Галина Анатольевна меня наверняка не помнит. Хотя ту школьную встречу вспомнить должна. И нам, наверное, было бы о чём поговорить. Думаю, она могла бы рассказать много интересного и про церковь, и про село…

В лагере контакт наладить не удалось. Московский синдром? Или это я стал таким неконтактным? Обычно такое бывает в начале пути, потом постепенно дело налаживается. В этот раз почему-то всё наоборот. В такой ситуации в лагере желательно без повода не светиться. Подождать можно и на берегу.

У лодочной стоянки двое молодых ребят, лет по 18, смолят лодку паяльной лампой. Ребята тоже лагерные, судя по всему, из бывших учеников. Разговор и здесь не склеился, только-то и узнал, что до Ковды они всегда добираются через Княжую, так удобнее.

Время уже поджимает. Но почему-то никто не возвращается. Что-то слишком долго, так долго они ещё не задерживались. Вон даже ребята в лагере забеспокоились, прибежали на берег, стали их высматривать в бинокль. Они недалеко, на ближайшем островке, их видно. Но какая-то там вышла заминка, что-то их задержало. Никак не могут отплыть.

Вот, наконец, отплыли. Но мне это уже не актуально. Лимит времени вышел, надо бежать обратно на холм, фотографировать море с крестом. И задвинуть затесавшуюся мыслишку о халявном обеде – не заслужил. Галине Анатольевне велел кланяться, объяснил, кто такой, может, вспомнит.

А погода ушла. Не заснял сразу. Теперь жди её. Для полноценного кадра надо, чтобы были одновременно освещены солнцем и крест, и ближние острова. По небу сейчас гонит облака с редкими просветами, которые никак не могут захватить и то, и другое. Не хочется вспоминать всё то, что мне пришлось испытать за время ожидания, находясь как на раскалённой сковородке. И жалко уходить без такого кадра, и самый последний, аварийный резерв минут сейчас растает совсем. Но всё-таки дождался, запечатлел этот замечательный вид.

На обратном пути было несколько попутных легковушек, но ни одна не пожелала остановиться. Тем не менее, до станции добежал даже с небольшим запасом, ещё и чайку успел попить перед электричкой, разжившись кипяточком у дежурного.